Взгляд под другим градусом

Люди, приравнивающие линукс к одному конкретному напитку, подразумевающим один-единственный сорт оного для народа, явно не пили ничего крепче кефира.

Линукс — самое настоящее пиво.

Изобретено в попытке получить «воду, которую можно вскипятить дома, а выпить в походе».

Философия та же — быстро можно придумать альтернативу чему-то тупиковому: добавляемые для ускорения опьянения грюйт и вереск, если запретят, спокойно меняются на ныне незыблемый хмель, сам по себе являющийся седативом.

И таки да, порождает быдлокодеров… в стане любителей подработки (пиво, сваренное в первый раз по чьему-то рецепту, может без нормального рва и впитать в себя шумы — ой, землю).

Оно можеть быть каким угодно: тут и стандартные 4,7 градусов, и безалкогольное «КонСоль», и крепкое 8,5, и стаут под винные 11 градусов (которое даже называется W.I.N.E.).

Но что самое важное, пиво — напиток одного лица, но разного набора составляющих. Тот же квас, по своей сути — продолжение идеи «пива как напитка без инфекций», только крепость уже 1,2 градуса, даже можно давать детям. А если вы оказались в тёмной сети (ой, глуши бамбукового леса), пиво можно сварить даже из листьев и цветов, лишь бы был справочник по ботанике, топор/колун/мачете/фальшион/фламберг etc.

Быдлоботаник (ну и слово) справится и даже сможет менять пиво на рис и обменять бамбуковый шалаш на домик с картинки.

А Windows — это ещё не водка. Вкратце: перегонку не изобрели, ИИ в ОС пока нет. «Форточки» — это самое настоящее шампанское. Всё началось с 16-градусного вина в бутылках для 8-градусного за ту же цену 8-градусного. Потом выяснилось, что половина уцелевших бутылок идеальны: они вкуснее чего бы то ни было. А потом провинция Шампань (ой, Редмонд) стала поставлять все виды шампанского: игристые, сухие, сладкие. Бывает, правда, что в погоне за дизайном новые бутылки лопаются, как во времена начала своего пути. Или партия сварилась сивушная: дегустатор сказал: «Не успеем менять, сойдёт», и так пошла в свет партия 1695-го, которой травились до 1698-го.

А ещё мастера игристых вин стремятся к совершенству: меняют пробку, оборачивают её проволокой, подбирают другую форму и толщину бутылки. В 1706-м сделали, например, «стекло стеклянное», а оно от любой кочки стало трескаться. А его тут же начали оборачивать чем придётся: мешковиной, холстом, бумагой, всем вместе.

А бывает, старые бутылки перестают выдувать, да и шампанское новых сортов занимает все ресурсы, что заставляет задуматься, не перестать ли варить старый сорт. А иногда и клеймо на бутылки начнут ставить. У кого бутылка в городе попалась без клейма — клеймо на руку поставят, чтобы неповадно было: налог платит провинция солидный, ей порочащие репутацию любители напихать в шампанское бумажного конфетти «Випиа» или «Влитте» не нужны!

Вместо эпилога. Стакан портвейна — это для фрау, которая Берклийская С. Д. Как-то мы её забыли. Она подаёт свой портвейн, забулдыги любят у неё засидеться, юнкеры называют за глаза её старой чертовкой, но всегда известно, что в её баре пить — это искусство.