Образование

Думаю, что про прошествии пяти с лишним лет я могу поведать эту историю, случившуюся на первом курсе физфака %universityName%. Читали нам на первом семестре курс информатики — родимый паскаль, изъезженный сто раз ещё в школе (а некоторыми, в том числе вашим покорным слугой, и раньше). Лектор у нас там был весьма интересный (самый запомнившийся перл — «логические значения „труе“ и „фэлс“), но самым замечательным персонажем был «семинарист».

Каждый семинар на протяжении всего семестра выглядел одинаково. Мы рассаживались за компьютерами (кажется, первыми пеньками с 98-ой виндой, хотя не суть важно), заходил преподаватель, садился за стол и до конца пары (впрочем, и после него тоже) молчал как рыба. На первых порах мы ещё чего-то от него ждали, но потом каждый раз всю пару сидели в интернете, занимаясь кто чем хочет.

Под конец семестра выяснилось, что от нас всё-таки кое-что действительно требовалось. Староста группы откопал на сайте факультета список заданий — что-то порядка десяти программ. Девять из них были простенькими (пара десятков строк кода каждая), а последняя не очень — расчёт траектории полета снаряда, выпущенного под заданным углом с заданной скоростью с учётом сопротивления воздуха, и вывод на экран графика движения.

Не знаю, как остальные, но я за один выходной день сделал все десять программ. Вскоре в нашей группе был зачёт из двух частей: лектор задает вопросы, «семинарист» смотрит программы. Сначала я попал на лектора. С вопросами проблем не было, и через пару минут я услышал: «Давай зачётку». Как человек честный, спрашиваю: «А программы не хотите посмотреть?» Лектор поворачивается к «семинаристу» и спрашивает, есть ли у него ко мне претензии. Тот, опять не говоря ни слова, качает головой, и я получаю долгожданный зачёт.

У друга же моего всё-таки решили посмотреть программу (скопированную у меня) с расчётом полёта. В качестве начальных параметров задали бросок вертикально вверх в штиль. Исходная точка полёта у меня была в начале координат, и я её рисовал около левого края экрана. Дальше я вычислял дальность полета, рисовал точку приземления у правого края, а дальше с помощью простой пропорции переводил координаты снаряда в полёте в координаты на экране. Но при вертикальном броске тело приземлялось там же, откуда и выстреливалось!

Моя программа поставила слева точку «0», справа точку «0», а потом нарисовала замечательную кривульку, расставляя по оси абсцисс нолики возле каждой засечки. Друг меня потом чуть не убил, хотя зачёт он тоже получил.

На всю жизнь я запомнил, что 90 градусов — тоже угол.

Помогал недавно своей девушке выполнить задание в Экселе. Помощь заключалась в том, чтобы составить довольно длинную и запутанную формулу с несколькими условиями.

Но вот настал день сдачи этого «шедевра». В это время я спокойно спал, потому что в универ нужно было только к третьей паре. Приходит SMS: девушка забыла дома флешку и просит напомнить ей формулу, чтобы она смогла выполнить это задание прямо на паре. Я начинаю набирать в телефоне: ЕСЛИ(…

Минут через пять-десять мои пальцы заканчивают мучить кнопки, и я с чувством выполненного долга отправляю написанное. Только тут до меня доходит, что вместо всего этого я мог просто подняться с кровати, включить ноут, набрать эту формулу в экселе (а заодно и проверить), затем подключить телефон и быстро отправить скопированную из Экселя формулу, а то и просто послать сообщение с сайта оператора. Но, как говорится, мы не ищем лёгких путей.

Кстати, вручную набранная формула оказалась правильной.

Первый курс, поточная лекция «Основы работы на ПК» (не сверялся со стандартом, но почему-то такой забавный предмет в расписании был). Народ, понятное дело, в массе своей тему знал, но преподавательница, несмотря на свои регалии, читала курс по методичке: шаг влево, шаг вправо — падение в бездну.

На потоке был местный «гуру», который в свои семнадцать разве что в обнимку с компьютером не спал. Пока другие сидели на галёрке и развлекались как могли, этот товарищ внедрился в передние ряды ботанов-зубрил и задавал каверзные вопросы преподавательнице, на которые та в силу своего разумения более-менее удачно отвечала.

В один прекрасный день нам рассказывали про могучую команду format, которая по словам преподавательницы безвозвратно, цинично и жестоко уничтожала данные на дискетах. К всеобщему счастью и по большому секрету нам сообщили, что при некоторых видах форматирования данные можно восстановить. На этих словах гуру насторожился:

— Извините, вот вы говорите, что данные на дискетах записываются на дорожки...
— Да, Николай, правильно.

Задние ряды начали просыпаться, с интересом наблюдая за зарождающейся схваткой двух гигантов: от системы образования и от системы собственного опыта и знаний.

— ...и что форматирование уничтожает данные?
— Верно.
— Но откуда же мы возьмем стёртые данные?
— Ну, Николай, не знаю, это сложный вопрос.

Проснулась уже вся аудитория, ожидая победного удара от айти-гуру.

— И всё же?
— Ну, наверное, между дорожками...

На третьем курсе, когда та же преподавательница читала нам курс компьютерной графики, произошел второй замечательный казус: при открытии лекций по книгам Шикина и братьев Фроловых Word приказал долго жить (это было отлично видно на экране, который дублировал всё, что творилось на кафедральном компе). Лекция началась бодро. Из динамиков донеслось:

— Записываем новую тему: «Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта»...

После пяти секунд раздумий:
— Ой, что-то я не помню у Шикина такой темы.

Обучение индийскому коду? Судя по всему, это нормальная практика во всех российских вузах, не полностью направленных на IT — исключения можно пересчитать по пальцам.

У меня в институте был преподаватель, который читал лекции по информатике и ряду нескольких прикладных дисциплин — очень уважаемый на кафедре дядька, шумный, краснолицый, постоянно ходящий в одной одежде и всегда абсолютно уверенный в собственной правоте. «Терабайт — это... ну где-то шесть-семь бит» — это из его лекций.

Один из предметов назывался «Моделирование экономических процессов». О чём шла речь на лекциях, не понимал никто (по-моему, и преподаватель в том числе). Курс должен был закончиться написанием программы (естественно, на краденом Delphi 7). Смысл программы примерно следующий: придумывается какой-то процесс, связанный с обслуживанием случайного потока клиентов, задаются характеристики этого самого потока и возможностей персонала, клиентов обслуживающего. Нужно посчитать, сколько людей уйдут, не дождавшись обслуживания, сколько персонала действительно нужно, и так далее. В принципе, не очень сложно, но поработать пришлось на славу.

Первым сдавал программу мой однокурсник-отличник, учившийся на бюджетном отделении. Программа показало большое окно нежно-розового цвета с тремя полями ввода, после нажатия на кнопку «думала» примерно 40 секунд и заявила, что в ресторане для нормальной работы должно быть минус два официанта. Преподаватель поворчал, однокурсник что-то переделал и благополучно получил зачёт.

Я сдавал программу третьим или четвёртым. Преподаватель нажимает кнопку — программа выдает результат. Меняет параметры, нажимает кнопку — снова результат. Начинает возмущаться, я берусь переделать спорные моменты.

Во-первых, оказалось, что вычислять посетителей на каждую минуту неправильно, надо на каждую секунду. Во-вторых, надо было совершить 20 прогонов для точности. Программа чуть затормозилась, но положенный результат за 120–150 мс вычисляла. Преподаватель опять недоволен.

— Скажите, почему вы не хотите принимать работу?
— Она у вас неправильно работает.
— Почему? Вот код, если не верите результатам, посмотрите сами.
— Вот мне делать больше нечего, кроме как код ваш смотреть! Я и так знаю, что там ошибка — она слишком быстро работает. Так быть не должно, переделывайте.

Sleep(1) в цикле вычислений и прогресс-бар в отдельном окошке спасли отца русской демократии, но после получения зачёта я начал догадываться, что в этом вузе ничему хорошему меня больше не научат.

На первом курсе мы занимались моделированием простеньких физических систем. Очередным заданием было смоделировать колебание маятника и получить петлю гистерезиса. Задание я выполнил за пару, все работало в моём понимании как нужно — понёс сдавать. Преподаватель посмотрел на работу программки, открыл код и, быстренько прокрутив колёсиком, заявил, что у меня не хватает зависимости от массы. Моё разочарование было настолько сильным, что я и не подумал расспросить более конкретно, о чём идет речь.

В течение недели я пыхтел над кодом, всматриваясь в каждую строку и пытаясь понять, о чём шла речь и что не так. На очередном занятии я всё же решил спросить препода, что имелось в виду? Он мне рассказал о том, как нужно писать код: оказывается, «зависимость от массы» — некий кусок той математической формулы, которую я использовал; от меня требовалось добавить комментарий и выписать этот кусок на отдельной строке.

Требуемые операции были сделаны, и я с полной увереностью понес сдавать прогу, но история повторилась. Препод запускает прогу, смотрит на её безупречную работу, открывает код, мельком просматривает и заявляет, что у меня не хватает обособленного куска программы.

Следующую неделю я опять в негодовании пытался понять, о чём говорил преподаватель. В итоге решил сделать кусок бесполезного кода с нужными комментариями — написал длинную строку с хитрой формулой, незаметно множившейся на ноль. Надеясь на авось, я решил попытаться сдать прогу — как ни странно, история с отсутствием куска кода повторилась, но фальшивый код замечен не был.

Каждую неделю до конца семестра я дописывал по «болванке». Код финального варианта программы увеличился раз в пять по сравнению с начальным и оброс густыми ненужными комментариями. Преподаватель, окинув взглядом объём, наконец заявил, что теперь программу примет. Так меня учили индийскому программированию.

Хочу поведать об эпической битве за компьютеры, которая развернулась в компьютерном классе моей школы. Стояла в нём техника, которая не просто морально устарела, а устарела до появления морали. Но вот с родительских дотаций наскреблась сумма на два мощных игровых компа. Так как металлолома в классе было десять единиц, стали мы компьютеры делить. Как же получить хороший комп? Правильно, убедить учителя, что твой глючит. И началось...

Приёмы для новичков:
— Сделать в ворде шрифт белым и орать, что не печатает;
— Выставить минимальную скорость мыши и орать, что не едет;
— Включить «залипание клавиш»;
— Выкрутить звук на минимум;
— Выдернуть провода;
— Открыв много-много окошек, взорвать компу мозг.

Приёмы для любителей:
— Убить половину процессов;
— Снести драйвера;
— Поковыряться в недрах C:\Windows.

Приёмы для профессионалов:
— (мой приём) Воткнуть шнур от монитора в другой разъём, после смерти машины шнур быстро вернуть в подобающее место;
— Втихую выключать комп из розетки;
— Написать нехитрую программулину, чтобы окошки с «ошибками» заполоняли компьютер.

Естественно, в жаркой схватке все старательно отыскивали ошибки друг у друга и от чистого сердца их исправляли, оставляя оппонента и его «хитрый план» с носом.

Итак, первое место и новый комп в придачу получила я с товарищем за хитрое убийство компа и невозможность его реанимировать. Второе же место получил пацан, который... выкрутил колёсико яркости монитора на минимум. Зачем я только так изгалялась?

Учусь на первом курсе. Задали по программированию решать лабы на паскале. Время — вечер, завтра сдавать отчёт. Сложностей с решением задач никаких, всё решается устно, но нужны скриншоты готовой программы.

Сижу за столом перед ноутбуком, на борту которого крутится 64-битная XP. Запускаю старый добрый Borland Pascal, и винда выдает табличку: «Это приложение работать не будет!» Задумываюсь. Запуск в режиме эмуляции другой винды тоже не помогает. Ладно, думаю, поставлю виртуальную машину, на неё FreeDOS, и всё заработает.

Нахожу в закромах Virtual PC. Опять табличка про несовпадение битности. Уже начинаю злиться. Начинаю выкачивать 64-битную Virtual PC; на середине закачки понимаю, что придется возиться с ISO-образами, чтобы затолкнуть Pascal в виртуальную машину, или расшаривать какой нибудь диск, а для этого придётся настраивать сеть в FreeDOS... Самый простой вариант — обычная XP под виртуалкой, но и это займет не меньше часа.

Грустный и расстроенный, отрываю глаза от ноутбука и вижу прямо перед собой мой старый-добрый десктоп, работающий и настроенный! Ноутбук летит прочь, включается десктоп, лабы сделаны за пять минут.

Главное, ребята, вовремя осмотреться! А на ноутбук я поставил 64-битный FreePascal.

Врага нужно знать в лицо — если получится. Холивар между админами и бухгалтерами будет длиться ещё долго, об этом напишут не один мегабайт рассказов. Чтобы на самом деле понять, как мыслит бухгалтер и что им движет, надо им стать.

Решил я для самообразования и дальнейшего карьерного роста пойти на финансовый учет, ведь именно этим бухгалтера и занимаются. Подумал-подумал и решил, что неплохо будет совместить в себе два направления — специалистов таких мало, я буду ценен, да и мало ли чем в жизни заниматься придётся?

Записался я на дорогостоящий интенсивный курс: четыре часа в день в одном из самых лучших учебных центров, очереди на несколько месяцев вперед. Поначалу было даже интересно — я научился считать дебет и кредит, сводить баланс и писать проводки, и даже план счетов со скрипом, но был усвоен.

Преподаватель, опытный бухгалтер, зная, что я работаю в области IT, видимо, прониклась ко мне особой любовью — активировался ген ненависти к админам. На меня посыпались подколы и каверзные вопросы. Народ начал надо мной посмеиваться, но на кофе-брейках меня закидывали тупыми вопросами по поводу компов — через один можно слать на баш. Почти все в группе были с экономическим образованием и пришли на повышение квалификации, то есть я оказался в самом стане врага — точнее, в кузнице кадров. Меня это напрягало всё больше и больше, я начал терять интерес к предмету, стал отставать от программы, иногда выпадая целыми темами, и в итоге просто стал на лекциях читать с мобильника баш и IT happens. Преподавателя это задело, и мы поругались.

Админо-бухгалтера «два в одном» не вышло. Доучившись до середины курса, я забрал оставшиеся деньги и бросил всё нафиг — как гора с плеч упала. Думаю закончить начатое и доучиться в другом учебном центре, но выйдет ли — кто знает?

Всё-таки профессия бухгалтера сложна и непроста. Посчитать баланс крупной фирмы — очень тяжелый труд и огромная ответственность (вплоть до уголовной); задачу можно сравнить с поднятием крупного сервака, его запуском и решением проблем с падением и утечкой данных. Возможно, ключ холивара кроется в простом взаимонепонимании? Возможно, просто стоит прислушаться и попытаться понять другую сторону?

Помнится, был у нас в институте предмет «инженерная графика» (черчение). К концу семестра надо было сдать огромный чертёж на формате A0. Надо сказать, что с ручками, карандашами, фломастерами и кисточками у меня взаимная антипатия ещё со школы, и этот самый чертёж мне не давался никак. Впрочем, на кафедре машинной графики у меня работал хороший знакомый, который пообещал помочь.

В назначенный день и час я пришел на кафедру с ватманом и пивом. Огромный планшетный плоттер уже был «заточен» под такие дела — вместо стандартных перьев стояли карандаши разной толщины. Пока друг искал нужный вариант и вносил изменения в штамп, я разостлал ватман на столе и отъюстировал плоттер. Далее всё пошло как по нотам — пока мы пили пиво, плоттер резво шуршал перь... простите, карандашами, и через некоторое время чертёж был готов.

Дома я кое-где поработал резинкой, а кое-где перерисовал буквы. В общем, с моей точки зрения впечатление, что чертил настоящий живой студент, было полное. В предвкушении хорошей оценки я отправился в институт.

Преподаватель разостлал чертёж, мельком взглянул на него и постановил: «Чертёж делали не вы». Будучи смышлёным мальчиком, я отпираться не стал:

— Не я. Я черчу вообще на двойку с минусом, но больно хочется зачёт.
— За честность зачёт я вам поставлю, а вы поставьте коньяк кафедре машинной графики. Я даже спрашивать не буду, кто там вам этот чертёж делал.
— Но... как вы догадались?
— Свои методы я раскрывать не обязан.

В общем, зачёт я получил. Прав известный банк: «Честным быть выгодно». Когда я пришёл к другу на кафедру МГ и рассказал эту историю, он сквозь смех и слёзы спросил:

— А ты окружности циркулем обводил?

Только тут я понял, где прокололся — ни у одной окружности не было в центре отверстия от ножки циркуля.