Давным-давно

Сегодня мне прислали архив в давно забытом формате ARJ.

Да нет, пакет unarj я быстро нашёл. Да и файлы в архиве оказались вполне современного формата ODT. Я не о том.

Вспомнился 14-дюймовый монитор Bridge с маленькими ручками для настройки геометрии. Волков-коммандер. Матричный принтер Epson LX-100. Игра Dangerous Dave и громкий PC-спикер с диффузором большого диаметра. SIMM’ы ещё вспомнились. И кнопка Turbo.

Вот такую ностальгию способны пробудить всего три буквы. Да нет, не те, что вы подумали, а ARJ.

Давным-давно на дворе стояли последние годы советской власти, а я был маленьким дошкольником, обожающим игровые автоматы. В те годы они были либо полностью механическими («Морской бой» — помните такую прелесть?), либо с очень-очень примитивной графикой на уровне приставок Atari.

Одной из любимых игр были так называемые «машинки». Не помню, как они назывались правильно. Управлять надо было, вертя настоящий руль, а ногой нажимая настоящую педаль! И пусть на экране ездило нечто примитивное, плоское и собранное из крупных квадратиков — это неважно, ведь можно было выбирать трассу нажатием кнопки! И даже играть вдвоём!

Только один минус был у «машинок»: если твоя машинка врежется во встречную — на три секунды остановится. Рядом с рулём на автомате был небольшой рычажок и надпись: «При аварии рвануть рычаг, иначе — задержка 3 секунды».

Становясь старше, я открывал для себя всё новые и новые автоматы с машинками в разных местах города. Играл везде, где только мог. Ни на одном автомате попытки рвануть рычаг ни разу ни к чему не привели.

В минуты ностальгии до сих пор иногда терзает мысль: в чём причина? Рычаги — все до одного! — к началу девяностых износились? Или доблестные советские инженеры изначально сделали их неработающими?

На протяжении моей учёбы в колледже ЕС-1843, упоминавшаяся в истории про парковку головок, частенько становилась обектом для моих экспериментов и издевательств.

Первый эксперимент случился, когда зловред OneHalf.3544 пошифровал винт этой чудо-машинки. Так как вирус подменял загрузчик DOS и перехватывал INT 21 при загрузке системы, для лечения требовалось загрузится обязательно с незаражённой системной дискеты. Вот только антивирус, способный провести дешифровку винта, не влезал на одну дискету с системой. На зашифрованный винт писать ничего было нельзя, не потеряв данные; использование RAM-диска отпадало ввиду 1 МБ ОЗУ. Прицепить ещё один винт или дисковод не удалось, так как их параметры необходимо было задавать не в BIOS setup, а DIP-переключателями и перемычками на платах контроллеров, документация на которые, естественно, отсутствовала. Оценив ситуацию, решил всё грохнуть и поставить заново, благо весь софт для этой машинки умещался на вменяемом количестве дискет.

Изначально на 20-мегабайтном винте было четыре раздела. Смысла в таком их количестве не было, на первый взгляд, никакого, но когда я поделил винт пополам, машинка с него грузиться отказалась. Путём перебора удалось установить, что максимально допустимый размер загрузочного раздела не может превышать 4 МБ, а весь остальной винт можно было делить как угодно. Как позже выяснилось, это ограничение накладывала архитектура PC/XT.

Второй эксперимент был проведён после того, как я заметил, что некоторые сообщения BIOS выводятся на русском, а некоторые на английском. Как раз в то время я узнал о существовании утилиты debug, а в качестве одного из примеров её использования мне попалось взятие дампа памяти из области, занимаемой BIOS, с целью идентификации его разработчика. Начиная с адреса F000:E000 должна была лежать текстовая строка с читаемым названием вендора. Я ожидал найти там название какого-нибудь советского НИИ или пустое место, но никак не копирайт буржуйской фирмы, до сих пор занимающейся разработкой BIOS.

Третий эксперимент случился, когда понадобилось перекинуть на ЕСку софтину, которая занимала около шести дискет (кажется, это был досовский FoxPro). Для переноса с машины на машину такого объёма информации я иногда использовал COM-нульмодемный кабель. Сколько я ни бился, ни одна софтина не захотела устанавливать соединение между ЕСкой и буржуйским PC. Спустя много лет я узнал, что советские разработчики зачем-то изменили базовые адреса регистров COM портов на нестандартные, что не позволяло использовать многие коммуникационные программы.

Четвёртый и, пожалуй, самый эпохальный эксперимент был проведён, когда один из знакомых притащил на 1 апреля дискету с Windows 2.03. Сразу запустить её не удалось, так как совместима она была только с определёнными версиями DOS. После чтения документации, установки нужной версии DOS, правки config.sys и autoexec.bat всё поехало. Наигравшись с диковинкой на обычном 486-м, мне пришло в голову, что раз в документации заявлена совместимость с DOS 3.03, то вполне можно попробовать запустить эту штуковину и на ЕСке. Конечно, оставались сомнения насчёт того, как графическая оболочка отреагирует на столь необычную видеокарту, но попробовать никто не мешал. Ради такого случая на ЕСку был водружён её родной Альфа-ДОС 3.03. Винда стартанула! Разрешение экрана явно не было для монитора родным, и он визжал как резаный, но синхронизация не срывалась, а ограничителя неподдерживаемых режимов в нём не было. Мышь не определилась — ну и фиг с ней. Когда удалось запустить Notepad, обнаружилось, что вводимые с клавиатуры символы больше не совпадают с надписями на кнопках. Пришлось класть рядом обычную клавиатуру и смотреть, где что должно находиться.

ЕСка закончила свой трудовой путь вполне исправной: после очередного апгрейда компов в кабинет с хламом переехали Pentium I и II, и чтобы их расставить, пришлось списать все машины младше 486DX4-100.

Произошло это давно, когда персональные компьютеры были не так сильно распространены, и вместо них у молодого поколения были игровые приставки.

Была приставка и у меня — очередной клон NES. Позвал я к себе друга поиграть. В то время у нас дома был синтезатор Yamaha PSR-520, для которого, как и для приставки, требовался адаптер. По размерам он был больше приставкиного, да и тока выдавал больше.

Включить приставку я решил через адаптер синтезатора. Переключил тумблер приставки в положение «ON». Изображения не было, помехи одни, как будто тумблер так и остался в выключенном положении. Поменял адаптер на родной. Та же картина — не работает. Думаю, уже нетрудно догадаться, что приставка сгорела.

Почему я решил подключить приставку через адаптер синтезатора? Тогда я думал, что работать будет лучше.

Когда матричные принтеры только начинали говорить по-русски, а некоторые пока ещё не выучили некоторые кириллические знаки, появилась у нас в отделе настойчивая необходимость выводить в тексте твёрдый знак на таком убогом устройстве. В штатной таблице символов такого не было. Печатать в графическом режиме очень долго.

Принтер вскрыли и исследовали. Таблица знакогенератора, как и было предположено, находилась в ППЗУ, установленном в «кроватке». Этим мы воспользовались. ППЗУ извлекли, cчитали на программаторе «Крот» в файл. Затем написали программу, которая читала файл побайтно и выводила на экран изображение в виде последовательности точек, расположенных по восемь в колонку, как дырочки в перфоленте, имитируя работу знакогенератора. Ведь размер матрицы тех принтеров был 8×4 иголки — на эту особенность мы и положились. И вот в потоке этой абракадабры, двигаясь по шагам-байтам, нам удалось визуально обнаружить области памяти с закодированными таблицами знакогенератора и нужными нам символами. Дальше было всё просто — изменить в файле область некоего символа на код изображения «Ъ» и записать его в другую ППЗУ. Было опасение, что память проверялась контрольным кодом, но оно оказалось напрасным. Принтер прекрасно стал выдавать твёрдый знак там, где он и должен был быть. Высокие технологии!

Прочитал историю, как апгрейдили ЕС ЭВМ, и припомнил, как устанавливали БЭСМ-4.

Процесс занял примерно полгода (с учётом встраивания машинного зала в здание 30-х годов). Потом вентиляция, электропитание (400 Гц), монтаж оборудования, наладка…

Госиспытания. Идёт трёхсуточный прогон. Техника работает как часы. Комиссия не спит (или спит, сидя на стуле). Остаётся два часа.

Открывается дверь в гермозону. Входит мичман с паяльником в руках. Открывает стойку памяти и втыкает паяльник в розетку, зачем-то там установленную. Раздаётся бабах. В машинном зале отключается свет. Через пару секунд зажигается аварийное освещение.

Припёртый к стене мичман дал показания: «Ко мне в коридоре матрос подошёл, попросил паяльник проверить…» Матроса, естественно, не обнаружили.

Испытания пришлось проводить сначала.

Теперешний админ должен тихо радоваться, что в работе может обходиться парой флешек и десятком сидюков. Давайте я расскажу, как происходил апгрейд с ЕС-1055 на ЕС-1066.

В хорошем, крепком НИИ был самый крутой ВЦ. Но всему хорошему приходит моральный конец, и в 1990 году было принято решение апгрейднуться.

Весной во дворе НИИ появилась дальнобойная фура, забитая новой ЭВМ под завязку. Автокран и свинообразные такелажники разгрузили обновку под чутким руководством главного инженера и начальников машин и накрыли её брезентом.

Первым делом из машзала площадью где-то в 350 квадратов вынесли всё, что не было остро необходимо пользователям. Пару лишних АЦПУ, «Бармалей» (устройство вывода на перфокарты), кучу перфоленточного барахла. И самое главное — старый дисковый массив, 16 устройств по 29 мегабайт.

Вторым делом из-под брезента извлекли ящик размером с холодильник. С документацией по установке, инструментом и ЗИПом.

Смонтировали новый дисковый массив. 8 дисководов по 200 мегабайт, каждый размером с полторы стиральных машины, и стойку-контроллер размером с теперешний шкаф 32U.

Перебрали весь фальшпол и установили новые подводы охлаждения. Убрали все кабели, некоторые ещё со времён БЭСМ. Нашли место для операторского пульта. Это такая специальная управляющая машинка со своей ОС, которая вполне могла сама по себе много чего посчитать. Установили пульт и ряд дополнительных контроллеров.

Под брезентом осталось два самых больших ящика — процессорный шкаф и каналы. В теперешних терминах это северный мост с процом и южник со всеми шинами и контроллерами периферии. И вот тут случилась неприятная неожиданность: процессор и каналы не лезли в стандартный трёхтонный грузовой лифт. Пришлось всему инженерному корпусу ВЦ сначала строить пандусы по лестницам, потом поднимать эти ящики фактически на второй этаж, немного разобрать входной тамбур гермозоны и вкатить ящики в машзал.

Все узлы новой ЭВМ сопрягли, запитали. Провели стандартное аппаратное тестирование — эдакий stability and durability test, CPUBurn пополам с ActiveDiskKill на недельку.

Наконец приехали заранее заказанные из Минска гуру с падаваном и привезли с собой дистрибутив — около 50 бобин с лентой, тщательно обёрнутых фольгой. Старую машину остановили, чтоб ненароком не перегрузить систему питания, и началась генерация системы.

Это не вам не сборка из сырцов, где умный GCC пополам с либтулзом и бинутилзом всё соберёт по накатанному скрипту и толстому конфигу для чайников. Всё собиралось под конкретную периферию и прочие требования заказчика из объектного кода, записанного на ленты. На первой ленте загрузчик. На второй программа разметки дисков. На третьей линковщик. На четвёртый магнитофон по очереди ставились ленты с объектниками. Результат работы писался на будущий резидентный диск системы. Все нюансы типа точек входа, адресов оверлеев и т. п. задавались вручную. Ну, правда, конфиг-файл был. Там имена лент были прописаны, где что лежит. И всё это под управлением пульта и с помощью абсолютно однозадачного монитора. Юниксоиды, ваш однопользовательский режим по сравнению с работой в этом мониторе вполне тянет на GUI типа W95.

Всё собралось. Но наши инженеры ради кандидатской диссертации грешили тем, что в хорошие айбиэмовские машины внедряли разные рацпредложения, что не позволяло нормальной краденой OS MVS 8.3 level H нормально понимать некоторую периферию. Поэтому надо было заппнуть полученную систему ещё перед тем, как с неё загрузиться. ZAP — это была такая утилитка, которая позволяла в определённый файл по смещению записать что угодно. В теперешних терминах это называется «пропатчить». Прозапано было много чего, но что-то даже гуру прохлопал. А уж падаван и я и вовсе не заметили. Генерацию пришлось начинать с нуля.

Суммарно генерация, инсталляция, тестирование и отладка установки ОС в тот раз заняли 52 часа, что оказалось личным рекордом пребывания в рабочем состоянии и гуру, и падавана, и меня.

Постепенно отключили и демонтировали старую машину, а годную периферию подключили к новой. Общее время апгрейда составило около ста дней. При этом ВЦ продолжал работу в режиме 24/7/360. Почему 360? Пять дней в год отводилось на обязательную профилактику и новогодние праздники.

В детстве я жил в пригороде, в небольшом посёлке, который населяли молодые и очень умные люди — инженеры, геофизики и прочие представители технопрофессий. Все работали над мегапроектом — сверхглубокой скважиной, бурившейся с целью изучения родной планеты.

Привычка с детства слушать непонятные разговоры взрослых стала для меня самым любимым делом — я ничего не понимал, но как же горели глаза этих людей! Они обсуждали что-то, тыкали пальцем в монитор (да, именно в монитор: компьютер в нашем доме появился году этак в 91-м), спорили и пили «жигулёвское». Дядя Юра тогда был почти не седовласым, носил очки и имел пышную шевелюру. Спустя годы я понял, что он напоминает мне Юрия Антонова. Дядя Витя, заходивший частенько к нам в гости, всегда радовал смешными рассказами и подтрунивал надо мной, а я никогда не обижался. Мой отец был геофизиком, поэтому на книжной полке в моей комнате вполне мирно соседствовали детские рассказы, «Квантовая физика» и «Изотопные излучения радиоактивных нуклидов».

Подняв как-то раз сидение дивана, я обнаружил там несметные сокровища: подшивку журнала «Радио» с семидесятых годов до начала девяностых! Я запоем читал статьи про транзисторы, микросхемы, микроконтроллеры, шины и прерывания, колебательные контуры и прочее, даже стал забывать сходить погулять. Папин паяльник постепенно стал нашим с папой паяльником, а склеенное из спичечных коробков хранилище под радиодетали стало моим хранилищем.

Однажды я бился над сборкой миниатюрного (по тем временам) радиоприёмника для УКВ-волн. FM-диапазон, если так понятнее. Статья Игоря Нечаева была закапана несколько раз припоем, залита чаем. Неделя с паяльником в руках, провонявшая канифолью комната, бардак и бедлам, а из динамика только помехи. Мне было 11 лет, я расстроился так, что ни с кем не хотел разговаривать. Детский максимализм грыз мой неокрепший мозг фразочками типа «да какой из тебя радиотехник, сопляк». Отец тогда уже перебрался на север работать вахтовым методом, и видел я его очень редко. Спросить было не у кого, а идти к дяде Юре «с такой-то чушью» я стеснялся. На приёмник я всё-таки забил, так и не заставив его заговорить человеческим голосом. Маленькая самодельная текстолитовая плата со скрупулёзно вырезанными лезвием дорожками перекочевала сначала в ящик стола, потом ещё куда-то, а после и вовсе обнаружилась в гараже, где жил мой любимый велосипед «Лама», в ящике с инструментом.

Прихватив зачем-то её с собой, я поехал кататься. Я любил это делать один, наедине со своими детскими мыслями. Если бы вы жили в том посёлке в детстве, вы бы поняли, почему я любил такое одиночество. Посёлок окружали красивые луга, речка и пруд играли лучами солнца так, что перехватывало дух. Просёлочная дорога вела в город, но меня туда не тянуло, настолько счастлив я был в этом уютном мирке.

Отвлёкся. Меня занесло на Восьмуху — так назывался район в городке, где были киоски и магазины. Решив отдохнуть, я присел на лавочке у магазина, вспомнил про приёмник, достал его из сумочки с инструментом и вставил батарейку, так как выключателя питания предусмотрено не было.

—А ты жуй-жуй свой «Орбит» без сахара и вспоминай всех тех, о ком плакала… — пропел «Сплин» из моего приёмника.

Оказывается, в моём пригороде просто были проблемы с приёмом сигнала, ведь приёмник был миниатюрный и маломощный, а здесь он прекрасно ловил несколько станций.

Никогда не бросайте начатое.

Холивар относительно мистики при общении с электроникой меня здорово позабавил: когда лежишь в больнице после инфаркта и из всех средств связи с миром есть только смартфон с достаточно паршивым инетом, такие истории здорово поднимают настроение. Естественно, вспомнилось и то, что происходило при мне…

Но сперва давайте дадим определение магии. Ведь все необъяснимые вещи принято списывать на неё. Так вот, на мой взгляд, магия есть отрасль знаний, которая пока ещё не описана с помощью математики. Магией ещё недавно (в масштабе существования нашей цивилизации) считали огонь, электричество, примитивные химические реакции… Теперь это всё вполне привычные и понятные вещи. Уверен, что через очень короткое время (опять же, в историческом масштабе) станут понятны и «магические» фокусы с электроникой.

Преамбула затянулась, потому приступлю к сути. Было это в 70-х годах прошлого века. Имелся у нас шикарный по тем временам чёрно-белый телевизор «Темп». Всем он был хорош (и диагональ большая, и гетеродин на целых 12 каналов), но только была у него небольшая недоработка: отходил контакт, и это чудо отечественной электроники показывать переставало. Для приведения в чувство агрегата имелся дядя Володя, который заходил к нам, вскрывал заднюю крышку, подпаивал контакт, и телевизор оживал.

Самое интересное заключалось в том, что сволочное устройство, наотрез отказывавшееся работать, таинственным образом включалось, когда дядя Володя переступал порог квартиры. Когда ему об этом рассказали, он не поверил. Что естественно: как и всякий советский инженер, дядя Володя был ярым материалистом.

Был проведён эксперимент. Зеркало, установленное определённым образом, давало возможность видеть, как ведёт себя телевизор до входа в квартиру (разумеется, при открытой входной двери). Итак, дядя Володя стоит за дверью, телевизор демонстрирует полоски с шипением. Затем он переступает порог — и подлое устройство жизнерадостно начинает демонстрировать нормальную картинку, снабжённую нормальным же звуком. Повторяемость, как вы понимаете, была стопроцентная.

Апологеты точки зрения объясняемости какими-либо техническими причинами что-то могут сказать? Ну не излучал же наш дальний родственник радиоволны! Вот и я не могу объяснить. Потому, господа, перед тем как уничижительно отзываться о подобного рода феноменах, неплохо бы вспомнить, что мы ещё очень мало знаем о нашем мире. Так что безапелляционные высказывания в стиле «этого не может быть, потому что не может быть никогда» не делают вас более значимыми в глазах тех, кто сам видел, как бывает на самом деле, а не в выдуманном вами мире.