Мысли о вечном

Мы давно уже собираемся со знакомыми программистами: чайку попьём, поболтаем, программку вместе напишем. На очередную встречу один из наших прибегает с флешкой и кричит: «Народ, срочно надо программу доделать!»

Написать ему надо было физический симулятор каучукового попрыгунчика. На флешке уже была небольшая заготовка; все собрались, стали помогать, и через час наступило время тестирования.

Всё шло нормально, пока кто-то не решил запустить шарик так, чтобы он, отскочив от пола, ударился об угол. После столкновения попрыгунчик начинал как-то совершенно неестественно скакать на одном месте.

Начался кропотливый двухчасовой безуспешный дебаг. Мы были столь поглощены поиском ошибки, что даже не заметили, как застенчивый, новенький в нашей компании программист тихонько куда-то отошёл и вернулся с настоящим попрыгунчиком.

Оказалось, что мячик действительно скачет настолько странно. Словами не передать, как мы радовались! С тех пор запомнили крепко: физические процессы при возможности надо тестировать вживую.

Работаю в крупной компании-интеграторе. Приходит жалоба от серьёзного заказчика: «К нам пришел IP-телефон в пакетике с полопавшимися пузырьками. Это недопустимо, так как увеличивает риск повреждения оборудования при транспортировке. Просьба разобраться!»

Реагировать как-то надо — через пять минут получаю письмо от начальника, отправленное всем сотрудникам с копией заказчику: «Кто лопал пузырьки в пакетике? Просьба впредь исключить подобные ситуации».

Я человек не суеверный (что не мешает избегать переходящих дорогу черных пушистых существ), но старая шутка про крутость админа, измерямую расстоянием до него, с которого техника начинает работать исправно, похоже не лишена некоторой доли правды.

Стандартный звонок в офисе: «Не отправляется на печать документ». Утро понедельника — или забыли бумагу положить, или баба Дуся слишком активно махала тряпкой, выдернув кабель. Подхожу к кабинету, заглядываю: у вас не печатает?

Да, говорит девушка, гляди! Щёлкает мышкой, смотрит на принтер — тот послушно печатает. Наслаждаюсь видом красиво округлившихся глаз, пожимаю плечами, ухожу к себе.

Спустя какое-то время звонок из другого кабинета: «Уже пять минут пытаюсь отправить почту, не уходит!»

Понедельник — день тяжелый. Иду смотреть, как на этот раз умудрились сломать почтовый клиент. Подхожу к кабинету, навстречу вылетает сотрудница: «Всё ушло! Спасибо!»

Смех смехом, но с того случая 90% вопросов решаются либо пятиминутным ожиданием, либо (после повторного звонка) словами «сейчас зайду». Не знаю, что на меня нашло, но главное, чтобы оно длилось как можно дольше!

Серьёзный космический проект. Интегрируется система дифференциальных уравнений движения спутника. С точки зрения программеров — примитивное консольное приложение, которое периодически выводит в левый верхний угол экрана время, в течение которого летает спутник, и его координаты. Все данные мы сверяем с аналогичной программой, созданной в другом институте — так сказать, проверяем друг друга на вшивость.

Всё бы хорошо, но время от времени спутник «прыгает назад» во времени часов на двенадцать. При этом в каждый момент времени он по нашим расчётам находится там, где и должен быть — вроде как ошибок нет.

Однако временные скачки напрягают, и после изучения кода я таки нахожу баг — даже и не баг, а глупую опечатку. Исправляю, запускаю прогноз движения... и спутник «улетает» со свехсветовой скоростью за пределы галактики!

Восстанавливать старый код смысла нет. Продолжаю поиски и через час нахожу второй баг, который полностью компенсирует влияние первого. Между двумя ошибками и стоял оператор вывода информации на экран.

С тех пор я помню: при отладке программер, как правило, наблюдает сложный результат интерференции нескольких багов и исправление одного из них не всегда меняет ситуацию в лучшую сторону.

Сейчас уже некоторые и не вспомнят, что первые компьютерные клубы появились в конце восьмидесятых — представьте зал с рядами «спектрумов», подключенных к телевизорам «Рубин». На каждом стоял механический будильник, отмерявший время «диггеров» и «арканоидов».

Затем в частном владении появились «двушки» и «трёшки», и примерно одинаковый набор игр для них носили друг другу на дискетах друзья и знакомые. К моменту появления 486-х игрушки уже продавались в специализированных магазинах, и самые крутые из них занимали аж по десятку дискет.

Кроме того, можно было зайти в такой магазин со своей пачкой флоппиков и за сходную сумму записать себе всё, что понравится и поместится. Когда только появились компакт-диски и народ ещё не воспринимал технологической пропасти между старыми и новыми носителями, случались вот такие истории:

Середина девяностых, ВВЦ, бокс по продаже компьютеров. Продавец играет в новейший 3D-шутер Creature Shock, который смотрелся по тем временам ультрасовременной диковинкой. Подходит солидно выглядящий мужчина, пару минут наблюдает за игрой, решает приобрести. Продавец предупреждает: «Эта игра на двух CD». Посетитель возмущается и требует записать игру на дискеты. Продавец повторно объясняет, что на дискетах этой игры нет и не будет. Покупатель угрожает скандалом, мотивируя отсутствием оптического привода и постулатом «клиент всегда прав».

«Хорошо, — сдаётся продавец, — несите 740 дискет и будет вам игра».

Когда я был молод и горяч, довелось мне поработать админом-эникейщиком.

Рабочий день в разгаре, я беру очередной уровень в «линейке». По законам жанра в кабинет заходит начальник — подполковник в отставке — и застаёт меня за этим недостойным занятием.

— Ты не опух ли на работе в игрушки играть?
— Вроде всё работает, проблем нет, чем ещё заниматься?
— Работать!

Вроде и не поспоришь, но меня вдруг пробирает:

— Знаете ли вы, за что платили врачам в древнем Китае?

Босс безмолвствует.

— За здоровых пациентов. В конце месяца каждый больной уменьшал жалованье доктора.

Я думал, что увольнение неизбежно, но в итоге получил солидную прибавку к окладу и внеплановый апгрейд рабочей машины.

В университете при проверке лабораторной работы преподаватель спрашивает студента:

— Почему нет проверки входного значения?
— Да какой нормальный человек, задавая время, будет писать что-либо, кроме цифр и двоеточия — особенно, если видит надпись «Введите время в формате ЧЧ:ММ»?
— Молодой человек, хороший программист должен учитывать всё! Откуда вы знаете, какой пользователь будет работать с этой программой?

Задумчивый голос откуда-то из глубин аудитории ставит точку:

— Ага, пользователь — это периферийное устройство хаотического ввода...

Занимаюсь фрилансом — разрабатываю всевозможные мелкие программы для автоматизации процессов.

Недавно писал скрипт, массово приглашающий в группу пользователей крупной социальной сети. Сроки были жесткие — три дня, и времени на тестирование не оставалось. После сдачи проекта в течении недели я исправлял найденные баги, каждый раз архивируя проект и отсылая заказчику.

На днях клиент написал о свеженайденной ошибке. В течении двух часов, пока я чинил программу, меня не покидало ощущение, что такую ошибку я уже видел. Озарило меня вовремя — в разговоре с клиентом я обронил фразу «у меня всё чаще появляется мысль, что вы запускаете старую версию программы».

Отсылаемые архивы я не пронумеровывал, и клиент по невнимательности запускал старый скрипт — назывались-то файлы так же.

Даже если программа никогда не уйдет в публичный доступ и пишется исключительно под одного человека, всегда нумеруйте версии!

Шесть лет назад я купил компьютер и тотчас же захотел завести свой сайт. Сказано — сделано: сначала это были три шаблонные странички на boom.ru, потом — сайтик на HTML на Народе, через пару месяцев я освоил скрипты и сделал более-менее приличного «хомяка».

Естественно, в какой-то момент мне захотелось выгрузить на сайт фотографии. Тут и начались проблемы.

Ни цифрового фотоаппарата, ни сканера у меня тогда не было. В доме нашлись лишь аналоговая видеокамера Hitachi с восьмимиллиметровой кассетой и видеокарточка с аналоговым входом. Фотографии в компьютер загонялись следующим образом: на стол кладётся фотография, перед столом на штативе устанавливается камера, подключенная напрямую к компьютеру, наводится резкость и нажимается клавиша «Snapshot» в PowerDirector.

Картинки получались, конечно, не слишком привлекательного вида — сегодняшние телефоны снимают с лучшим качеством. Разумеется, из снимков хотелось вытянуть всё, что можно. С фотошопом я не был знаком, так что единственным способом подкорректировать цвета и хоть немного «оживить» картинку для меня была кнопка «Автонастройка» в Microsoft Photo Editor, входящем в Office XP. Понятно, универсальная функция не всегда давала на выходе то, что мне хотелось бы видеть, да и на отпечатанных в ателье фотографиях с балансом белого было не всё здорово. Частенько я лицезрел на мониторе то красно-жёлтые оттенки на холодных зимних фотографиях, то какую-то зелень в небе.

Однако небольшой опыт работы с видеокамерой в то время у меня был, и я знал, что освещённость объекта напрямую влияет на то, как он будет выглядеть на экране телевизора. Решив поэксперементировать, я сделал для себя несколько открытий: оказывается, холодные зимние снимки «сканировать» лучше всего при освещении из окна, весенние — в свете лампы дневного света, а летние — включив настольную лампу прямо над фотографией! Фотографии неожиданно «заиграли», хотя, конечно, до снятых современной любительской цифровой камерой им было далеко.

Сегодня у меня есть и сканер, и хорошая цифровая камера, и умение за неделю слепить втрое более крепенький сайт, чем был тогда. Однако за все эти годы я так и не научился добиваться в фотошопе того, что я делал тогда, таская за собой по комнате камеру на штативе и маленькую настольную лампочку.