Образование

Визит к тестю на майские. Говорит, что не получается в почту войти. Товарищу за семьдесят уже, всякое бывает. Прошу показать, что делает. Открывает IE, Гугл стоит стартовой. В строчку поиска начинает набирать пароль. Пароль сложный, из 25 символов. Боится хакеров дед, боится.

Останавливаю процесс. Открываю сайт, на котором почта. Показываю, куда ввести пароль. В окошке логина высвечивается попытка ввести фамилию, имя и отчество. Бился, значит, над проблемой.

Показал, как правильно. В почте письма с февраля не читаны. И ведь молчал как партизан, что не получается что-то.

Настроил всё на автовход. Спокойно продиктовал под запись порядок нажатия кнопок. Один раз только матернулся негромко, когда увидел, что тесть документы хранит в корзине. А так ничего, способный ученик.

Есть у нас препод странный по прикладному программингу — не совсем компетентный, как я считаю. На паре приходится работать под VMware. И вот даёт нам горе-препод задание, скопипащенное откуда-то. Мы не дураки, чтобы вручную код вбивать непонятный («учили» PHP таким макаром: готовый код — и понимай как знаешь). Загуглили, запихнули код в Блокнот — не работает. Явно ошибка в коде. Зовём препода, тот что-то бурчит:

— Form, Result… Так, тут всё правильно. Ищите ошибку.

При нём вручную код пришлось набрать: не поверил. Расплывшись в улыбке (мол, какие мы дураки), говорит:

— В Блокноте нельзя набирать. Там скрытые символы печатаются, вот и ошибка. Надо PHPEdit использовать.

С рукой у лица скопировал код — опять ошибка.

— Виртуалку в ребут — и всё заработает.

Сделали глупость, итог тот же.

— А-а, ты что, через Chrome открываешь? Через Internet Explorer надо, в нём всё работает!

Эти слова меня просто доконали, но всё же открыл в «ишаке». Конечно, ничего не работало.

— М-м-м, ну, наверное, вирус… — печально сказал препод, сел за комп, открыл Гугл и ввёл в строку запроса: «google»…

Появились тут истории про крыс, которые тырят с работы всё подряд, и про эникейщиков, что не хотят покупать необходимое для работы. Я с третьей стороны.

Я научный сотрудник. Уйдя с предыдущей работы, я пришёл сюда не за деньгами, а за тайнами нашей планеты, океана и космоса. Да, такие ненормальные ещё есть, и я один из них.

Лаборатория оказалась бедная. Деньги есть, основное оборудование в наличии, отлично работает и на уровне, а вот с мелочами плохо. И компьютеры устарели ещё десять лет назад. Так что для начала работы нужно было как минимум обзавестись машиной. Написал конфигурацию, пришёл к начальству, мне её одобрили и велели заказать сразу шесть штук — на всю лабораторию. Только вот, как выяснилось, деньги должны были поступить только перед майскими праздниками. Ну, что делать — купил недорогую машину за свои. Потом ещё понадобился мультиметр, кое-какие инструменты, паяльная станция, ксеноновая лампа вместо взорвавшейся…

Сегодня бухгалтерия дала добро на трату денег. Выписал счета на шесть компьютеров и два осциллографа «Тектроникс». Один заберу себе домой. Шеф не возражает.

Мудрая тётя-учитель! Я тот самый школьник, для которого умный дядя-программист написал «Перволого», только я даже не знаю, как в ней рисовать.

Дело в том, что меня учили иначе. Коллажи мы с друзьями лет в 9–10 делали в чудесной программе «Пейнт». А вот черепашку мы не обращали в зайчика или кролика. Мы обращали черепашку в простейшего исполнителя. Нас учили программировать.

вп 10 — и черепашка прыгнула на 10 пикселей вперёд. пр 90 = напра-а-во! Всё это в цикл повтори 4 [ … ] — и черепашка обходит квадрат. А если перед этим дать команду по (опустить перо), то она этот квадрат нарисует.

Не мы рисовали в «Перволого», а черепашка. Квадраты, круги, шахматную доску, сложные звёздочки. Нас учили основам алгоритмизации и оптимизации. Мы выносили простые куски кода в циклы, а некоторые элементы — в отдельные процедуры.

Я не знаю, почему за семь с небольшим лет назначение «Перволого» изменилось настолько кардинально. Может быть, в этом виноваты вы, учитель?

О, да! Прочла про «Грамотея». Программы для школ — особая песня. Печальная, как и всё, что у нас теперь для школ, включая учебники, от которых волосы дыбом даже на копчике встают. Такое ощущение, что их в самом лучшем случае по Википедии пишут.

Очень хочу видеть справку о психическом здоровье и/или свидетельство о рождении (чтобы узнать уже, кто ж у нас папочка) автора «Перволого». Кто-то в Минобре знатно намыл денег, видимо. Что не нравится? Да вообще само существование этой программулины при избыточном наличии свободно распространяемого ПО с гораздо более вменяемыми для школы функциями. Да любая флешовая рисовалка лучше этой дряни! Поехали по пунктам, как говорится.

Программа вроде бы предназначена для обучения детей рисованию на компьютере. Гимп чем не угодил? По крайней мере, в нём бы дети рисовали на самом деле, а не занимались коллажами из существующих элементов, нарисованных явно не очень здоровым человеком. Предлагаемые фоны — гроза эпилептика!

«Поставить черепашку». Вы для кого это сделали? Для тех, кто не в курсе, поясняю: просто так в рабочее поле элементы коллажа поместить нельзя, туда сначала надо «поставить черепашку», а потом уже из меню выбрать, какая лажа на месте этой черепашки будет. По-моему, это не для школьников обычной школы, даже не для начальных классов, а либо для спецухи по отсталости, либо для современных ЕГЭнутых работников Минобра.

Программа сохраняет в свой формат. Совсем в свой. Джейпеги не понимает. Реально рисовать там невозможно, можно только просиживать штанишки перед экраном, елозя мышкой и выполняя гору ненужных и более нигде и никогда не используемых последовательностей действий. Ах да, какая мышка — только тачпад, ведь это так современно! В нашей школе это вкрутили на ноутбуки и буквально заставили пользоваться тачпадом без альтернатив. А ведь тачпад — это даже не дигитайзер А6! Мучайтесь, дети, ставя сначала чёртовых черепашек, которые в одном углу, а потом ковыряйтесь в ворохе «заготовок» в другом!

Кстати, учитель, прошедший специальную подготовку для «ведения уроков на „Перволого“», не способен ничем открыть джейпег на компьютере, зачем-то пытается это делать в «Перволого», возмущается, что «программа не видит файл, который вы принесли», не может пользоваться больше ничем, не способен открыть папку, закинуть файлы без инструкции на тысячу страниц. Это я уже даже не знаю, к кому претензия — видимо, к курсам такого вот горе-повышения квалификации. И ни учитель, ни директор школы и с десятого раза не понимают, что если школа лицензирована для «Перволого», то установочный файл для домашнего компьютера ребёнка выдаётся бесплатно. В фирме, поставившей в нашу несчастную школу это безобразие, не могут объяснить, видимо. Впрочем, в фирме в принципе не в состоянии объяснить, зачем это чудовище существует.

Знаете, мне есть с чем сравнить. В лохматые времена Доса, Нортона и Бейсика мой дед преподавал информатику в школе. К нему обратились языковые учителя, чтобы попробовать совместить компьютер и языки — тогда это было относительно новаторским подходом. Мы с ним написали простейшую программу, которая потребляла банальные текстовые файлы, переводила каждую букву в простейшую и адекватную графику, чтоб не скучно было; оная нравилась и младшим, и старших не раздражала. Дети с удовольствием учили аж три языка. Принцип был, как в «Поле чудес»: по буквам надо было слово вспоминать и… вот тут я уже помню смутно, но, кажется, стрелками курсор переставлять по «виртуальной клавиатуре» (клавиатуры в классе информатики четырьмя языковыми раскладками не стоило портить). В самом начале ребёнок сам вводил свои данные по-русски: фамилия и имя, класс; два окошка, никаких выпадающих меню, мышка не нужна, одно нажатие табуляции — и готово. В конце выдавалась страница с результатами, которая сохранялась в логах на основном компе класса, насколько помню. Дальше можно было пройти тест снова, если результат не устраивал, то есть функция обучения языку налицо. Учителям оставалось только набить в любом виде слова с переводом. Всё! Даже инструкций не требовалось, настолько всё было просто и понятно. Дети тоже с порога понимали, как это использовать. Не удивлюсь, если этой маленькой штуковиной в той школе пользуются до сих пор.

Так почему теперь у нас для школ появляются бесполезные монстры? Почему их в приказном порядке и безальтернативно внедряют? Деньги уплочены? Ужас в том, что у нас пока ещё есть кому писать хорошие программы для школ, но пишут их почему-то те, у которых будто одна извилина, и та от фуражки. И внедрение потом подписывается теми, кому «портал — слово красивое, надо использовать». Уберите уже всех этих странным образом развитых, пожалуйста! Детей очень жалко в школах.

У меня тоже есть ребёнок. Примерно лет с четырёх тоже началась необъявленная война за компьютер. Конечно, всё началось с выключения блока питания, вытаскивания кабелей. Но, будучи айтишником, я просто не мог удержаться и не показать своему сыну, какого цвета кабель у мышки и в какой разъём втыкается монитор. К шести годам мы доросли до использования смарт-карт для входа в систему, настроек плагинов в Опере и обхода программ-блокираторов. Всё чаще я стал задумываться о собственном компьютере для сына — установить только минимум программ, ограниченную учётку и фильтрацию сайтов. Читать уже умеет — пусть повышает свой уровень дальше.

Заядлый виндусятник, кстати. Поставил Win2000 — новые линуксы почему-то не хотят работать на старом железе, а старые версии ещё нужно потрудиться найти. В запасе — ещё планка памяти, проц помощнее и винт побольше. Заодно и мне стимул освежить свои знания и ознакомиться с новыми технологиями. Даже если я и проиграю в этой войне, мне будет совсем не жаль.

Когда-то давно в одном НИИ программист, ученик самого Шуры-Буры, сказал мне:

— Не умеешь сидеть в отладчике — не программист. Переписать с нуля программу любой дурак сможет, и точно такую же кривулину получит.

Через 20 лет в том же НИИ я обучал аспирантку писать апплеты на Java. Ну чему я мог её научить? На этом языке толком не программировал, специального программистского образования у меня нет — инженер-механик я. Да и появлялся я к тому моменту в НИИ раз в неделю. Так что я долбил всего одну фразу: «Учись сидеть в отладчике и читать доки».

Девчонка ушла из НИИ работать Java-программистом. Без опыта. Брали под соусом «не будет программировать — хоть секретарша красивая у нас будет». Через год ей повысили зарплату вдвое c лишним до топовых значений аналогичных вакансий.

И до чего же всё-таки приятно, когда тебе говорят в аське:

— Спасибо, учитель!

Дата не юбилейная, но опять в печати наткнулась на упоминание о Романе Григорьевиче Стронгине, дай Бог ему здоровья.

В начале 80-х он читал у нас математическое обеспечение ЭВМ. На первой лекции он всегда, изображая ЭВМ, рисовал старую советскую мясорубку. На входе — всё, что в неё попадает, в нашем случае — информация в любом виде; на выходе — фарш в виде полосок однородных комочков, в нашем случае — последовательности ноликов и единичек.

Часто повторял, что компьютер (тогда ещё ЭВМ) можно сравнить с хорошей шоколадной конфетой. Стоимость железа он сравнивал со стоимостью конфетной обёртки, а стоимость программного обеспечения — со стоимостью самой конфеты, пытаясь вдолбить в наши молодые головы значимость выбранной нами специальности, к которой даже в то время, хотя наш факультет существовал аж с 1963 года, относились с лёгким презрением: да, мол, когда всё это ещё будет…

Тогда у нас был, в общем-то, чисто женский факультет. Несмотря на присказку, что женщина-математик — это уже не женщина, но ещё не математик, программирование считалось женской профессией: сиди себе в тёплом светлом помещении и кропай программки. В пользу этого говорило ещё и то, что если женщина хорошо вяжет, то станет отличным программистом, потому что наши преподаватели видели простую связь между схемами вывязывания сложного узора и блок-схемами программ. Среди нас были и блондинки, и шатенки, и брюнетки, но слова «тупые» не заслуживал никто: в советское время вылететь из вуза было очень просто.

К сожалению, в 90-е годы многие ушли из профессии, в том числе и я. А некоторые остались, многие разъехались по всему миру и встречаются даже среди работников очень известных компаний. Все поддерживают связь с Романом Григорьевичем и родным факультетом. Таким образом, у теперешних студентов есть шанс получить приглашение на работу за границей или в какое-нибудь российское представительство, потому что таких фундаментальных знаний студенты в зарубежных университетах практически не получают.

Я стала бухгалтером: в 90-е годы нужно было выживать, кормить семью, да и от маленьких детей трудно было оторваться. Так вот, я свободно обращаюсь со своим ПК и любыми программными изменениями в своей работе, потому что хотя я и безнадёжно отстала от своей специальности, я всё равно понимаю, как это всё работает.

В далёких шестидесятых мой папа преподавал в Днепропетровском строительном институте. Я по малолетству предмет не помню. Экзамен принимали в виде тестов на аналоговых вычислительных машинах (программируются кучей проводочков на задней панели).

Заходит первая группа, условно — «отличники». Расходятся по местам, каждый компьютер на отдельном столе. Проходят тесты, записывают последовательность выбора кнопочек (ими вводили номера правильных ответов). Получают свои пять баллов.

Заходит вторая группа, условно — «троечники». У каждого шпаргалка с номерами нужных кнопочек для каждого стола. Все понимают, что за пятнадцать минут перерыва АВМ не перепрограммировать. Нажимают кнопочки… Упс, результат — два балла. У студента истерика: «Вот, смотрите, я нажимал так-то и так-то, а вместо пяти оно мне поставило два!»

Секрет мне рассказал папа лет через пять, когда я пошла в школу. В перерыве они с лаборантом меняли местами компьютеры. Поскольку все «правильные» последовательности были разными, то привязка к столу, а не к машине, выдавала фатальную ошибку.