Клавиатуры

Покупали с подругой в одном сетевом магазине всякой химической всячины необходимые для домашнего быта химикалии. Магазин маленький — две кассы, народу никого. Начинаем расплачиваться. Девушка-кассир отработанными движениями бодро подносит товары штрих-кодом к сканеру. Всё считывается и учитывается. Время расплаты. Кассир пытается ввести в строку сумму отданной ей купюры, чтобы посчитать сдачу, потом пытается ещё раз, ещё... Ничего не происходит. Девушка начинает звать на помощь другую сотрудницу.

Протягиваю руку к клавиатуре, нажимаю NumLock, получаю в ответ «спасибо» и сдачу.

Обломок штырька прочно и глубоко сидел в гнезде. Эргономичная, волнистая, нежно любимая бухгалтершей клавиатура сиротливо лежала рядом. Слезливая история о том, как системный блок уборщица толкнула шваброй, прилагалась. Ситуацию несколько усугублял тот факт, что сынулька бухгалтерши, которому предмет «информатика» преподавали вот уже три месяца, решил помочь мамочке в беде и попытался, не жалея сил, вставить непослушный штекер на место, в результате чего большая часть пинов, некогда соседствовавших с ныне обломанным штырьком, напоминала поникшие колосья — силушкой парень был не обижен.

Под непрекращающиеся причитания о загубленной клавиатуре, вынужденном переходе на обычную, «неудобную» Mitsumi и прочий фоновый шум было совершено несколько неудачных попыток штырёк извлечь — с привлечением позаимствованных в кабинете труда для девочек булавок, само собой. Решение пришло неожиданно. Под недоумевающим взглядом бухгалтерши из кармана была извлечена обыкновенная зажигалка. Дальнейшее элементарно: нещадно разогнутая и раскалённая докрасна на огне зажигалки булавка с лёгким шипением ушла в застрявший штырёк на добрый миллиметр, а через каких-то 10-15 секунд самопальный штопор с блеском выполнил свою задачу, освободив разъём от обломка. Потом были безуспешные попытки реанимировать раздолбанный и помятый штекер, но это уже совсем другая история.

Парк машин у нас достаточно большой. Однажды принесли системный блок — не работает, мол. В процессе починки я обнаружил, что никак не входит в разъём штекер клавы. Глянул — штырьки в порядке, разъём хороший. Так, а что у нас с гнездом? Оп-па, что это тут в серединке? Обломок пластикового штырька. Мде...

Длительные попытки вытащить обломанный штырёк не увенчались успехом: ни шильце, ни игла не помогали. Видать, до меня кто-то так активно пытался воткнуть штекер в гнездо, что вогнал его очень уж глубоко. Я достал из шкафа самую старую, но рабочую клавиатуру, выломал такой же штырёк и благополучно подсоединил её к компьютеру.

Смотрю в онлайне фильм, уже на половине. Долго ждал, пока загрузится. Гляжу на клавиатуру ноута — грязная вся, крошки, семечки. Одна защёлка над «эскейпом» — раз, вторая над F5 — два... Э-э-э, куда звук пропал? @#$%&!

Писал я одной девочке сообщение. В силу разниц между нашими народами общались на английском. Пишу предложение и допускаю опечатку: «leif» вместо «life», а заботливый Пунто-свитчер взял и раскладку поменял. Почесал я тыковку, посмотрел на новый смысл предложения, понял, что так оно, пожалуй, получше будет, и исправил невнятное «lief» на «soul». Похоже, мой комп уже лучше меня знает, что я хочу сказать.

Когда я подключила в дополнение к обычному ещё и цифровое кабельное телевидение, гордилась им до безумия. По-английски эта услуга называется Digital Cable TV, коротко — DCTV. До чего же я обрадовалась, когда, зайдя в свой любимый чат, увидела, что там как раз его и обсуждают!

— Ghbdtn dctv! — написал кто-то и тут же исправился: — Привет всем!

Он, оказывается, никакое телевидение обсуждать не собирался. Хорошо, что я не успела отреагировать на первый вариант его приветствия, а то чатлане засмеяли бы. Зато я заметила забавную фишку: если «всем» заменить на албанское «фсем», то при смене раскладки получится ACTV, то есть обычное, аналоговое кабельное телевидение.
Албанцам — аналоговое, всем остальным — цифровое. По-моему, справедливо!

Друзья случайных знакомых рано утром приносят ноут на ремонт. Жалуются на тормоза, грешат на вирусы и уходят. Занялся я ноутом только вечером. Юзер запаролен, админ запаролен. После беглого взгляда на клавиатуру я без проблем попал в систему: изрядно были потёрты клавиши «y», «t», «r», «e», «w», «q». Временные файлы очищены, руткит обезврежен, клиент доволен.

Я не профессионал, но посмотреть железку могу. Дают в починку ноут со словами: «Починишь — хорошо, не починишь — так и чёрт бы с ним». Ноут не новейший, но вполне рабочий: машинка 2006 года, два ядра, всё вполне прилично.

Открываю, включаю: «NTLDR is missing». Ну ладно, какие проблемы: диск восстановительный — вот он. Втыкаю: «Press any key to boot from CD». Я его press, press — опять «...missing». Пытаюсь залезть в биос — не залезает. До меня смутно начинает доходить, что клавиатура не работает, а слетевшую систему мы всегда восстановим. Два винтика, крышка, вытаскивается клавиатура, вставляется на место, два винтика обратно — работаем.

Вот как можно было пользоваться ноутбуком, чтобы шлейф, прижатый клавиатурой, вставленный в спецразъём и зафиксированный спецзамком, открепился?

Когда я учился в школе, работал в корпоративной газете с незамысловатым названием «Школьная правда». Место нам определили в каморке у завхоза, но при обновлении техники достались школьникам под любые цели пять списанных машин и закуток перед входом в библиотеку для их размещения. Неособо шустрые машинки не были подключены к глобальной сети, но тривиальные офисные задачи на них решать было можно. Админу своих забот хватало, и он компьютеры не трогал. Чтобы не рождался ещё один рассадник вирусов, пришлось взять админство на себя: школа у нас гуманитарного профиля, и большинство учеников с управлением системой боялись связываться, а меня подобные вещи как раз интересовали.

Самую мощную машину мы на правах редакции зарезервировали под технические работы. Для того, чтобы устранить утечку информации до выпуска газеты, систему я запаролил. Для пароля выбрал название исследовательской работы, которое услышал в Москве: «Каналы социализации подростков, прошедших конкурсный вступительный отбор в элитное учебное заведение». Винда пожаловалась на очень длинный пароль, поэтому его пришлось сократить до первых трёх слов. Пароль я сообщил нашей редакции, но что знают двое — знают все, и через три дня заветные слова знала уже добрая половина школы.

Проходя мимо, я заметил, как кто-то не из нашей редакции пытается набрать пароль, а ось его не пускает. В другой раз девушке нужен был доступ к материалам газеты, но она не могла попасть в систему. Оказалось, не все так же хорошо владеют клавиатурой, как и я, поэтому попадают по соседним кнопкам, не замечают этого и продолжают ввод пароля. Я ржал, вводил пароль, и система, к великому удивлению юзверей, мне поддавалась.

В конечном итоге пароль пришлось сменить: в систему мог попасть только я, хотя пароль знали все. После этого случая я неоднократно задумывался о перспективах подобного метода защиты информации.